Пирожки для Мордюковой

Всех людей, независимо от возраста, всегда тянет прикоснуться к актерам – то автограф взять, то сфотографироваться рядом, то выразить свое восхищение.

Как мне объяснил как-то один режиссер, всё в дело в том, что у представителей богемы сильно повышена энергетика, от которой хочется подпитаться. Ею и объясняется успех. Ну а массовка - лучший способ убить сразу двух зайцев: и подпитку осуществить, и с актерами пообщаться. Сколько трепета, желаний и разочарований вызывает это слово. Сколько людей, невзирая на копейки, которые платят за участие в ней, рвутся попасть в массовые сцены, которые могут стать трамплином в карьере, а могут просто доставлять наслаждение при воспоминании о прекрасных днях.

Поэтому неудивительно, что когда в сентябре 1980-го жительница Днепропетровска Марья Ивановна Ластовченко, проживавшая на улице Гоголя, по телевизору услышала о том, что для массовых сцен на Южном вокзале нужны люди, то с сыном Валерием тотчас отправилась на место. Снималась «Родня», съемки начались в июле, перед Олимпиадой, а заканчивались уже осенью, когда стало прохладно.

На тот период Марье Ивановне было 46 лет. И очень хотелось чего-то необычного. Того, чего нельзя было найти в библиотеках, где она работала. А сын Валерий этой осенью собирался в армию. Поэтому подходил под призывника по всем категориям.

- Отобрали человек пятьсот, - рассказывает Марья Ивановна. – Записали, сказали, когда собираться на Южном вокзале. А я ради такого случая купила обновки.

В день съемок библиотекарь появилась в необычном виде - белой фетровой шляпке с полями и фиолетовым цветком сбоку, белых перчатках и новом пальто. Ее наряд не укрылся от наблюдательных глаз исполнительницы роли деревенской женщины Марии Коноваловой - актрисы Нонны Мордюковой, ведь на ней по сюжету была какая-то некрасивая широкая куртка. А Марью Ивановну, как на грех, сняли рядом с ней.

Причем она дважды попала в крупный план. Вначале показана идущей по вокзалу впереди толпы провожавших. А затем – проходящей справа от Мордюковой, плечом к плечу. Эту сцену отрабатывали несколько раз. Во время перерыва, когда немного раззнакомились, Мордюкова спросила:

- Что это вы так нарядились?

- Так я же раньше никогда не снималась, - ответила Марья Ивановна. – Для меня это настоящий праздник.

Сели, разговорились. Ластовченко купила актрисе пирожки, а она спрашивает:

- Что это вы на меня так смотрите? Мои морщинки разглядываете?

- Да нет у вас никаких морщинок, - успокоила ее женщина.

Не отставал от матери и сын Валерий. Из расположенного рядом кафе носил Никите Михалкову чай, а тот пил стакан за стаканом и сильно сердился. На всех.

- Мне маты гнал при всей публике, а Мордюкову вообще до слез довел, - смеется Марья Ивановна.

За день она выбилась из сил, ведь несколько часов подряд пришлось ходить на высоких каблуках, помногу раз дублируя одни и те же сцены. Подумала – какая все-таки физически тяжелая работа у актеров.

Три дня, с утра до трех часов. Три рубля на человека в сутки. Такова была цена массовки. Получать эти крохи библиотекарь не стала. Ведь не в них было дело.

Уже потом, когда увидели фильм, стало обидно, что много вокзальных сцен по приказу Леонида Брежнева из фильма убрали – шла война в Афганистане, и ни к чему было заострять внимание на проводах новобранцев. В частности, вырезали кадры с Валерием, когда он бросал картуз и кричал «Маманя!».

К сожалению, Михалков строго-настрого запретил актерам фотографироваться с людьми (правило всех массовок), поэтому запечатлеть сцену поедания пирожков с Мордюковой возможности не было. Не давал никто из актеров и автографов, и правильно: иначе им бы не дали работать.

И вот - закончены съемки, погашены прожекторы, упакована аппаратура. На память о тех днях остались лишь кадры с белой шляпкой, да тепло от плеча Нонны Викторовны.