Украинцы возвращаются работать на родину

О том, что гастарбайтеры возвращаются в Украину, уже вовсю говорят и эксперты, и СМИ. Эксперты связывают это с тем, что в стране наблюдается строительный «бум», появляются частные клиники, соответственно, из России, Польши, Испании едут на родину строители и врачи. Эта тенденция характерна и для других стран, где «заработали» спецпрограммы по возвращению соотечественников на родину: карта поляка, голубая виза Евросоюза, поощрение возвращения в Россию трудовых мигрантов. Правда, в Украине такая нацпрограмма только в планах, и подвижек пока нет.

— Одна из главных причин уменьшения количества гастарбайтеров — расширение Шенгенской зоны, — говорит исполнительный вице-президент Конфедерации работодателей Украины Алексей Мирошниченко. — Это усложнило получение виз во многие страны. Ужесточились требования местных законодательств к трудоустройству мигрантов. Например, при найме на работу иностранных рабочих от работодателей требуется официальное разрешение. Соответственно, чтобы не было конфликта с законом, они предпочитают легальных работников.

Еще одна из существенных причин: теперь и украинский работодатель может предложить зарплату такую же, как, к примеру, в России или Польше. В целом в Украине за последние 5 лет заработная плата выросла в 5 раз. Особенно в строительной отрасли. Потому около 90% возвращенцев — строители. Теперь бригадир меньше чем за 6 тыс. грн. работать не идет. Появились соцпакеты, которые часто включают и бесплатные обеды, и медстраховку. Даже мечтающие работать за границей футболисты теперь снова играют на родине. Как, например, Сергей Ребров.

Глава компании «EDC» Сергей Рогозинский, исследующий рынки Украины и стран Восточной Европы, уверен, что работать за рубежом было выгодно, пока в нашей стране был низкий прожиточный уровень. Повышение прожиточного минимума и инфляция доллара свела это к минимуму. Теперь привезенные $500 и даже $1000 — это уже совсем не те деньги, что были пять лет назад.

Конечно, до массового возвращения мигрантов еще далеко. В этом мы удостоверились, обзвонив более 20 строительных фирм, где все говорили: «У нас таких нет». И неудивительно — возвращенцы-нелегалы приносят в компании чистые трудовые, о своих мытарствах еще не хотят говорить во всеуслышание. Однако «Сегодня» удалось найти тех, кто уже готов говорить и кто согласен с фразой из знаменитого мультфильма: «Не нужны нам никакие Таити! Нас и здесь неплохо кормят!»

ТОЛЬКО ЕДИНИЦЫ ОТКРЫВАЮТ БИЗНЕС. Как рассказал заведующий отделом миграционных исследований Института демографии НАН Украины Алексей Позняк, о массовом возвращении трудовых мигрантов речь не идет, есть только разовые случаи. Но и массового выезда наших «мозгов» и «рук» уже нет.

В целом нелегально на заработках пребывает от 2 до 2,7 млн наших граждан. По данным соцопроса Института социологии НАН Украины, самый большой опыт работы за рубежом у жителей западных областей — 36,8%, или более чем каждая третья семья, обитатели центрального и восточного регионов — 26,4% и 21,4% соответственно, жители южных областей — 15,4%. Наиболее крупные страны-импортеры нашей рабочей силы — Россия, Польша, далее — Чехия, Португалия, Италия, Испания, Израиль, США. В первую очередь пользуются спросом строители и моряки. В России еще очень востребованы наши водители, в Чехии — специалисты добывающей промышленности. Женщины, как и прежде, чаще всего устраиваются обслуживающим персоналом. В Польше наши заняты в сельском хозяйстве. За некоторыми выпускниками из Украины гоняются прямо со студенческой скамьи. Особенно за химиками и физиками.

Но есть и другая тенденция. Только 10% трудовых мигрантов по возвращении в Украину открывают свой бизнес. Причем этот процент не меняется в течение уже многих лет. Чтобы эта цифра увеличивалась, необходимо принимать в стране программы, предусматривающие юридическую помощь при открытии собственного дела.

«КОРМИТЬ ПОСРЕДНИКОВ В ЧЕХИИ Я БОЛЬШЕ НЕ НАМЕРЕН. 500-600 ДОЛЛАРОВ Я И ЗДЕСЬ ЗАРАБОТАЮ»

Тернопольчанин Михаил Гуменюк 4 года назад решил подрядиться «батраком»-нелегалом за границу. Хороший знакомый предложил поехать в Чехию, рассказал о больших заработках в долларах и хороших условиях труда. Для тернопольского водителя с мизерной зарплатой это просто был «свет в конце тоннеля». Оформил визу, билеты, договорился с перевозчиком. Однако до пункта назначения так и не доехал. «Меня и других батраков высадили из автобуса километров за 200 от города и сказали: «За тобой приедут», — вспоминает Михаил. — Ждал час, два, три. Ночь, чужой город, языка не знаю — такая безысходность накатывается! Тут приезжает машина, выходит мужик и говорит по-нашему: «Ты будешь работать на меня. Поехали».

Оказывается, здесь нашим можно устроиться только через украинских посредников. Есть целая процедура перевозки: вся территория Чехии поделена по секторам, специальные люди привозят нелегалов в четко указанное место, высаживают на чемоданы, где их забирает «Климент» (посредник) и сам решает, куда тебя отправить. Отвозят на «обытовню» (общежитие), там у «Климента» для нелегалов 2—3 комнаты.

В двухэтажной обытовне, куда привезли Михаила, в каждой комнате живет по 12—13 человек. Зато есть ванна и туалет, две плиты, два холодильника, полочки поделены между заробитчанами. «Бывало, возвращаешься, а нет ни твоей колбасы, ни хлеба, — говорит он. — Заробитчане недружные, стараются обмануть, унизить друг друга. Меня устроили чернорабочим на стройке, мусор убирать с 6 утра до 11—12 ночи. На заводах вообще по 14 часов работают. Неделя такого графика — и ты почти зомби. Мысли только о том, чтобы утром не проспать, вечером купить хлеб и дешевой свиной тушенки и постирать белье. «Официально» получали по 100 крон в день, но на руки «Климент» отдавал 40—50. Сами платили за проживание и еду. Получалось $500 максимум. Тогда, 4 года назад это были неплохие деньги. Первый раз я пробыл там 3—4 месяца, и вернулся домой — не выдержал. Набрался сил и снова туда. И так мыкался».

Пробовал Михаил работать в Москве. «Жили в подвалах, где теплотрассы, неподалеку от Красной площади, — говорит он. — Сумку под голову — так и спали друг возле друга, штабелями по 12—15 человек, там же еду готовили. Рвы копали, разбивали стены. Боялись даже за продуктами выходить — тут же останавливает милиция. Если нет регистрации, начинают «манать», забирают все до копейки и попробуй пикнуть! Как-то приехал ко мне брат, случайно упал в яму и разбил голову. Объездил я с ним все больницы, никто даже осматривать не хотел, даже за деньги. Только одна женщина сжалились. Ее сын-врач и спас моего брата. Я тогда привез домой несколько сотен долларов, и был счастлив, что вернулся.

Сейчас я дома, работаю тоже строителем. Поначалу искал клиентов, теперь уже и меня ищут. Ведь хорошие специалисты всегда нужны. А посредников кормить я больше не намерен, хватит. 500—600 долларов я и здесь заработаю. Может и мало, но я же дома, мне хватает».

«МНЕ НАДОЕЛО РАБОТАТЬ НА АФРИКУ!»

В поисках лучшего 12 лет рентгенолог Алексей Витте колесил по странам третьего мира: Афганистан, Ливия, Южная Африка, Занзибар. «Тогда, в 1996 году, в стране был полный развал всех связей, которые были при Союзе, — говорит доктор. — Работа рентгенолога в Больнице скорой помощи из 2,5 ставки превратилась в 0,75 ставки. Зарплата упала до уровня прожиточного минимума, 200 больниц просто закрылось.

В тот момент к нам в клинику приехали арабы. Предложили по $1000 ставки мне и жене. Хорошо, у нас были бабушки, на которых оставили детей и уехали в Ливию. Это был частный госпиталь. Первая проблема — язык. Возник «симптом собаки» — все понимаю, но сказать не могу. С 12.00 до 16.00, когда в Ливии никто не работает, забирал домой все утренние заключения врачей и переводил со словарями. Или справлюсь, или «прощай, работа». Через три месяца уже мог сносно сам писать такие заключения.

Были и «национальные» трудности. Если заходит шейх, медсестра должна повернуться. А если она в этот момент делает укол и стоит спиной — ее просто увольняют. Я тоже должен был обязательно его поприветствовать. На прием к врачу женщина всегда приходит вместе с мужем. Как-то приносят анализ крови и мочи, а на бланке — мужское имя. «Где анализы женщины?» — спрашивают врачи. «Я сдал за нее», — отвечает муж. «А она что, не может?» «Ну так в чем проблема, я же ее муж!» Или такое: в баночку надо складывать все, что удалил, чтобы больной мог предъявить своему шейху доказательство того, что ему действительно удалили аппендицит. И только после этого шейх оплачивал его операцию.

В этом госпитале я провел 4 года. Дальше повезло, я пробился в ООН, сдал все экзамены, и стал волонтером. У меня был легальный заработок, нелегалы в той же Ливии получают от силы $1000. Тяжелее всего — в Южной Африке. Там очень не любят белых, все время пытаются обмануть, унизить. Если дадут комнату, то в ней не будет холодильника. Мы просто не могли ходить по городу после 6 вечера, только на такси, иначе просто могут ограбить, а то и еще хуже».

Каждый раз, возвращаясь с очередной миссии, он обходил свои прежние работы, в поисках пристойной зарплаты. Но вот после 12 лет скитаний, наконец, рентгенолога пригласила киевская частная клиника, предложив ему контракт с оплатой $2000 в месяц и специальным соцпакетом, подобранным для него. Те же деньги он имел за свою работу за рубежом и, за аренду жилья платить не надо, здесь он — дома. Тогда Алексей Николаевич решил: «Мне надоело работать на Африку! Но главное, моя семья, наконец, вздохнула свободно — теперь мы дома!»

«В ЛИССАБОНЕ ЧТОБЫ ПОБРИТЬСЯ, КАЖДЫЙ ДЕНЬ ВЫНУЖДЕН БЫЛ ХОДИТЬ НА ВОКЗАЛ»

На Тернопольщине, родине Игоря Войцехивского, половина молодых ребят в середине 90-х выехали за границу на заработки — в Польшу, Италию, Грецию, США. А лучший друг — в Португалию. Игорь сменил несколько профессий, подсобирал денег и тоже решил податься к другу в Португалию. Как? Конечно же, нелегально. Выезжал по туристической визе на 10 дней.

«Друг, который пообещал помочь, даже не встретил, пришлось неделю бомжевать в Лиссабоне, — вспоминает трудовой мигрант. — Чтобы нормально выглядеть — каждый день приходил на вокзал, чтобы помылся, брился, менял одежду. Поначалу я железные дороги строил, жил в бараках — деревянных вагончиках за 60 километров от Лиссабона. Потом устроился в каменоломню. Сначала был чернорабочим, потом освоил бульдозер, погрузчик. Получал $300, зато нас поселили, возили, выдали телефоны и кормили. В нашем холодильнике всегда была еда и пиво. Но через полгода фирма обанкротилась.

Знакомый перетянул меня к себе на строительство колодцев. Грунта там особого нет — один камень, поэтому мы выбивали дыры, закладывали взрывчатку, поджигали, а потом расчищали. Получал здесь я где-то 450 евро. Рабочий день был с 8.00 до 17.00, но очень часто я работал сверх нормы, за это дополнительно платили. Как-то случилось непоправимое. Вытаскивая меня из колодца, напарник замешкался, сработала взрывчатка и камнем выбило мне глаз. Куда только меня не возили — никто не берется, страховки нет. Принял меня госпиталь Святого Ивана, где удалили глаз и выписали со словами: «Иди работай». Поначалу я вернулся к своим, все еще надеясь на работу. Был у них поваром и «заправским» оптимистом. Даже каждому платочек вышил крестиком, на память. Устав от ожидания другой работы, я вернулся домой».

Конечно, родные были в ужасе от того, что Игорь вернулся инвалидом. Но 34-летний гастарбайтер не унывал. Из Португалии он привез видеокамеру и чтобы не прозябать на пособие по инвалидности, подрядился видеооператором на свадьбы. «Теперь мне никакая заграница не нужна, — говорит Игорь. — В Одессе я познакомился со своей женой. Теперь у нас подрастают сыновья. Я снимаю не только свадьбы, но и даже небольшие фильмы. Зарплата здесь та же, что и на строительстве колодцев, так зачем мне эта заграница? Я готов туда ехать, но только туристом!»

«В КИЕВЕ БОЛЬШЕ ПЕРСПЕКТИВ, ЧЕМ В ПРАГЕ»

Наталия Лесовая настолько влюбилась в наш город, что оставила в Праге свой успешный бизнес, переехала с семьей в Киев, и открыла здесь два магазина. Теперь ее дети даже говорят на украинском языке. Но все по порядку. Коренная москвичка закончила нархоз, вышла замуж за бизнесмена и уехала с ним в Прагу. Там муж подарил ей на день рождения магазин детской одежды.

— Магазин процветал, — рассказывает Наталия. — Однако я не чувствовала себя в Праге комфортно. Скучала по нашим людям, улицам, домам. Там люди не улыбаются, они какие-то холодные. Муж по свои делам часто ездил в Киев, и я ездила с ним. Мне настолько понравился этот город, что я задалась идеей открыть здесь магазин детcкой одежды. Стала изучать украинский рынок, вникать, подсчитывать. И первый магазин, который я создала сама, был именно в Киеве. Киевляне покорили меня своей добротой, я чувствовала себя здесь, как дома. Решила остаться.

Сравнивая Киев и Прагу, Наталия подчеркивает, что Прага подкупает своей прогнозируемостью. Там бизнес-план можно расписать на 20 лет вперед, нет волокиты с документами. Там государство доверяет предпринимателю. Чехи — законопослушные граждане, им и в голову не придет сделать так, как нельзя. «А наши-то изобретательные, талантливые — только дай волю! — говорит бизнес-леди. — Как их не контролировать? Есть и перегибы. Совершенно неясно, зачем надо проходить сертификацию детской одежды, если есть европейский сертификат ISO 2000! Да и вопросах прогнозируемости Киев значительно уступает Праге. И все же здесь я вижу для себя больше перспектив. Здесь люди с большим удовольствием что-то покупают. Они радуются, когда делают покупки! Есть даже клиенты, которые сами поздравляют нас с Новым годом! В Праге о таком даже мечтать невозможно!»