Обороноспо­собности не будет! Армии нечего есть

Одна из первых профессиональных армий в истории — легионы Юлия Цезаря — однажды прославилась тем, что длительное время ее солдаты питались одними корешками растений, не потеряв при этом боевой дух. Этим они настолько ввергли в ужас легионеров Гнея Помпея, что последние, имея явное преимущество, позорно бежали с поля боя, мотивируя свои действия невозможностью вести войну с духами. Но солдаты ВСУ не стремятся сравниться с галльскими легионами Цезаря хотя бы потому, что за службу им не выделят земельных наделов, да и жалования вряд ли прибавят…

Обвал по всему фронту

Говорят, перед назначением на пост министра Юрия Еханурова заверили, что ресурсы на раз­витие армии будут. Еще в начале года обсуждалось, что армии выделят 22,5 млрд. грн. или ограничатся 17,5 млрд., но уже к апрелю надежды сократились до 12 мрлд. Попутно выяснилось, что армию не за что кормить. По оценкам ЦИАКР, на содержание ВСУ уйдет не менее 85% всех государственных ассигнований. А на развитие?

Эксперты не будут удивлены срыву заявленного перехода армии на контракт — он был заложен предвыборными обещаниями. Мало ли чего обещали… В конце концов, для обороны страны и неприкосновенности границ не обязательно иметь профессиональную армию. Но очевидно, что при нынешнем ресурсном обеспечении на рубеже 2010—2011 гг. мы не будем иметь контрактной армии. А вместо армии можем иметь большую группу людей в военной форме, способную выполнять презентационные функции, но не готовую вести современную войну. По одной причине — не может комплекс ПВО третьего поколения противостоять ракете пятого поколения; а аналоговые линии целеуказания — соперничать с цифровыми каналами.

Трудно анализировать оружейные приоритеты военного ведомства на фоне их невыполнимости из-за нехватки ресурсов. А менеджеры военного ведомства не скрывают, что все чаще испытывают чувство «стояния над пропастью». Сегодня оборонное ведомство для «латания оружейных дыр» условно располагает ресурсом в 800 млн. грн. Условно, поскольку в Минобороны не скрывают, что львиная доля этой суммы может быть потрачена на… содержание ВСУ. Армии не хватает оружия. Но солдатам не хватает калорий. Молодых людей, которых при нынешнем уровне инфляции правительство намеревается прокормить за 20 грн. в день, контракт вряд ли заинтересует. Крупные же военачальники в такой ситуации готовы махнуть рукой на оружие. Действительно, война точно не завтра, а вот за голодных солдат отвечать придется. И все же попробуем «пройтись» по приоритетам по порядку.

Оружейный обвал

Главная проблема украинского перевооружения — затягивание проектов. В итоге армия снабжается заведомо устаревающей техникой, и, как следствие, готовятся к войне вчерашнего дня. Вопиющий пример: один из лучших технологических проектов — Ан-70 — при условии, что еще нет серийной машины, сегодня уже требует модернизации!

Жизненно важной остается охрана воздушного пространства. Воздушные силы ВСУ должны нести постоянное боевое дежурство. С опорой на экспортные заказы Украина разработала несколько версий модернизации истребителей МиГ-29, которые предусматривают частичное улучшение боевых характеристик и появление у воздушной машины возможности осуществлять огневые удары по земле. Хотя военные осознают, что такой подход является больше «топтанием на месте» и очень условным ответом на усовершенствование воздушной составляющей у иностранных армий, оно необходимо ВСУ. Хотя бы потому, что Воздушные силы могут получить новые тренажеры для подготовки пилотов МиГ-29.
В Минобороны не исключают, что неплатежеспособность главного заказчика вооружений и военной техники может привести к тому, что будем модернизировать самолеты другого государства. Ему же пойдут и тренажеры, которые планировалось поставить в ВСУ. Разработка автоматизированных систем управления для Вооруженных сил Украины также осуществляется специальными экспортерами за счет оборотных средств и развития собственных конструкторских мощностей. Но даже такой «частичный» подход к модернизации парка МиГ-29 рассчитан на десятилетие в силу необходимости привлекать истребители для несения боевого дежурст­ва, а также потребует около миллиарда гривен.
Некоторые работы еще требуется завершить. К примеру, чтобы принять на вооружение новую авиационную ракету, надо закупить около сотни ракет для проведения испытаний. И так почти по каждой позиции: модернизация системы тянет за собой недешевое продвижение ее новых элементов.

Еще проблематичнее ситуация с наземными средствами ПВО. Да, мы освоили войсковой ремонт комплексов С-300 и «Бук». Но «Укроборонсервис», который проводит ремонтные работы, уже который год не может создать с Россией СП по модернизации этой техники. Понятно, из-за незаинтересованности в этом российской стороны. Создание собственного ЗРК среднего радиуса действия технологически возможно, уверяют конструкторы. Одно из киевских КБ готово взять на себя интеграцию.
Другое предприятие берется решить проблему создания твердого топлива для ракеты. Но и на этот проект не хватает средств, а решать его «мелкими шагами» нельзя, иначе проект устареет еще до создания первого серийного образца.

Непростая ситуация и с созданием корвета для ВМС. Его стоимость эксперты оценивают в немалую сумму — до 250 млн. евро. Из которых не менее 80 млн. уйдет на системы вооружения — предприятиям иностранных государств. Военные твердят о потребности в восемь корветов, но могут не получить ни одного, ведь пока ежегодные ассигнования не превышают десятков миллионов гривен. Кое-кто предлагает купить один-два корабля иностранного производства. Мотивация одна — гарантия появления боевого корабля в ВМС.

Проблематичным на фоне нынешнего финансирования остается и создание многофункционального ракетного комплекса «Сапсан», ведь одна батарея МФРК, по словам генерального директора Национального космического агентства Украины Юрия Алексеева, будет стоить около 5 млрд. грн. А на все проекты, выполняемые по государственному оборонному заказу за последних 15 лет, выделено меньше 5 млрд. Поэтому заявление того же главы НКАУ о готовности построить ракетный комплекс за 2,5—3 года выглядит малоубедительным.

Пока среди скромных достижений Украины — выделение средств на оцифровывание средств связи. Но нескольких станций цифровой связи, принятых на вооружение, слишком мало, чтобы говорить о глубокой технической модернизации.

Самолетный беспредел

Ситуация с проектом Ан-70 выглядит самой удручающей. Трудно признать, что проект, который был визитной карточкой Украины, сегодня практически завален. Сегодня нет ответа на вопрос, существуют ли технологические возможности полного производства Ан-70. Крылья и киль для воздушной машины производят на заводе в Ташкенте. Узбекское предприятие уже выкуплено российскими структурами, и с начала следующего года Москва может влиять на темпы производства Ан-70.

Но некогда перспективный проект может быть «убит» и без влияния извне. Это сделают сами украинцы. При стоимости Ан-70 в 296 млн. грн. военное ведомство перечислило на строительство серийных машин 340 млн. грн., и, как считают военные, они должны иметь или один готовый и один собираемый самолет, или как минимум два наполовину построенных. Реально же на киевском «Авианте» лишь один самолет можно условно считать собранным наполовину, готовность второго эксперты оценивают в 10—12%. Многие в правительстве вообще не верят в способность авиастроителей завершить работу и выкатить самолет! Особенно на фоне того, что для находящихся на «Авианте» бескрылых железных птиц негде прибрести металлическое «оперение»…

В заключение невеселой истории о недофинансировании и задержке перевооружения армии обратим взор на Кавказ, на обострение отношений между Россией и Грузией. Здесь отрабатывается технология силовых действий против государства, не желающего идти в фарватере внешней политики Москвы.
Для Украины, не имеющей пока и не желающей адекватным вниманием государства и финансированием создать сильную боеспособную армию как механизм сдерживания, последствия могут оказаться куда более опасными, чем для Грузии.