Елизавета Духовенко и сегодня плачет о солдатах, которых не смогла вынести с поля боя

Получила ли в наследство от матери Елизавета этот дар? Возможно… А вот милосердие и доброту — это точно. Поэтому по окончании школы, ничуть не сомневаясь в правильности своего выбора, поступила в медицинское училище в своем родном городе Ногинске, что под Москвой.

Она успела чуть-чуть поработать медсестрой, как началась война. Елизавету взяли на военный учет как человека, который мог бы очень пригодиться на войне. А 5 июля уже мобилизовали — но направили не на фронт, куда так рвалась девушка, а хирургической сестрой в военный госпиталь. В госпитале тоже была война — только без свиста пуль и взрывов снарядов. Кровавые раны, ампутированные руки и ноги… Елизавета не страшилась этого и, как могла, облегчала страдания раненых, хотя ее прямой обязанностью было ассистировать хирургам во время операций. Но однажды она услышала слова, которые один раненый говорил другому: «Вот если бы моего командира вовремя вынесли с поля боя, он бы остался жив. А он, раненый в ногу, продолжал лежать там, пока в него не угодила пуля…» Эти слова буквально застучали в сердце Елизаветы… «Если бы я была там, я бы обязательно вынесла командира с поля боя. Вынесла бы и других раненых…» — постоянно думала девушка.

И, оказалось, так думает не только она, но еще и другая медсестричка — Ольга Бойко. Вместе они и направились к военкому. Оказалось, таких, как они, рвущихся на фронт, в Ногинске очень много. Отстояв длиннющую очередь, девушки, наконец, смогли изложить свою просьбу военкому. Но он, к их удивлению, не направил их тут же на фронт, а устало ответил: «Но вы же и так мобилизованы и помогаете раненым. Идите и исполняйте свои обязанности!..»

Отчаянию девушек не было предела… Прошел месяц, другой, и они опять засобирались к военкому. Вновь выстояв, казалось бы, не уменьшившуюся очередь, они едва ли не ворвались в кабинет военкома и выдвинули ультиматум: «Не уйдем, пока не отправите на фронт!» Решимость медсестричек, видимо, возымела действие. Начертав что-то на бумажке, он протянул ее девушкам и буркнул что-то вроде: «Счастливо воевать!..»

Так Елизавета попала на фронт. Впрочем, часть, куда направили девушку, оказалась резервной, не вступающей в бой. «Так война без меня и закончится…» — думала в отчаянии Елизавета, пока однажды не встретила бравых офицеров, приехавших набирать пополнение в 39-ю гвардейскую стрелковую дивизию. «А медсестры вам не нужны?» — робко поинтересовалась Елизавета. «Нужны. Тем более такие красивые!» — последовал ответ. Так Елизавета оказалась в Сталинграде, где потеряла счет спасенным ею жизням. Впрочем, она и не считала выносимых с поля боя на собственных хрупких плечиках солдат и офицеров. Тогда же о ней написала газета «Красная Звезда». А вскоре Елизавете вручили орден Красной Звезды. Он, кстати, однажды защитил ее от пули, проносившейся рядом и зацепившей за лучик звезды на ее груди.

Да, ей не хотелось умереть — молодой и красивой, не познавшей любви… Но инстинкт самосохранения не затмил в Елизавете величайшего милосердия, заставлявшего лезть под пули, которые могли убить раненых, которые ждали ее… Однажды среди руин Сталинграда Елизавета услышала детский плач… Кинулась туда… «Куда? Назад! Убьют! Ложись, дура…» — кричали ей вслед наши солдаты, но Елизавета слышала только плач. В развалинах дома она увидела маленькую девочку, ползавшую рядом с убитой мамой. В руке мамы был зажат кусок мяса убитой лошади: не успевшие уйти за Волгу жители голодали… Лиза подняла девочку на руки и пошла, обнимая ее, в полный рост. И наши солдаты уже ничего не кричали ей и только смотрели, как Елизавета, словно Мадонна, шла среди развалин Сталинграда…

Вечером наевшаяся фронтовой каши и солдатского сахара малышка уснула, а когда в землянку пришел старшина, чтобы забрать девочку и отправить на левый берег, малышка вцепилась в Лизу. «Мама, мамочка!..» — услышала Лиза и зарыдала вместе с ребенком… В принципе, она и сама еще была ребенком, хотя на войне достаточно и дня, чтобы стать старше на десять лет… Этот день в Лизиной жизни случился тогда, когда к ней, только-только прибывшей в Сталинград и еще присматривающейся к смерти, вышел из-под разрыва снаряда солдат. «Рятуйте!..» — шепнул он тогда незнакомое ей слово, сделал несколько шагов и упал. Лиза наклонилась к нему и увидела сердце, еще бьющееся в развороченной груди. Через несколько секунд оно замерло, а Лиза проплакала целый день, словно незнакомый парень с Украины был ее братом.

Знала ли Лиза, подходя к Днепру в составе 39-й гвардейской стрелковой дивизии, что город, который ей предстояло освобождать, станет ей родным, что в нем будут жить ее правнуки? Нет, конечно, хотя никто не думал о смерти и верил в Победу и счастливое будущее — свое и любимой Родины. Когда, переправляясь через Днепр на плоту под ураганным огнем вцепившихся в правый берег оккупантов, медсестры обнялись, и кто-то сказал: «Погибать, так вместе!..» — хирург Михаил Цивцивадзе возразил: «Э-э, зачем погибать? Мы еще до Берлина дойдем!..» Как в воду глядел, хоть она уже и была обагрена кровью наших солдат…

И Лиза, вместе с подругами высадившись на правый, очищаемый от оккупантов берег, вылила из сапог ледяную днепровскую воду и, выжав портянки, зашагала дальше — к Великой Победе, которая, как путеводная звезда, вела героев-освободителей нелегкими фронтовыми дорогами. В составе 39-й гвардейской дивизии она прошла по Украине, Молдавии, Польше, Германии, где тоже расписалась на рейхстаге. Правда, видя, как ставят на стенах вражеского логова свои автографы наши солдаты, отважная Лиза вдруг растерялась… «Ну а ты чего медлишь, сестричка?» — спросил ее кто-то и протянул кусок штукатурки. И она на черной стене написала: «Лиза из Ногинска». И поставила подпись.

На войне она встретила Ивана Духовенко, фронтового фельдшера, который полюбил ее с первого взгляда еще под Сталинградом, а потом все годы просил ее: «Только не погибай!..» И Лиза послушалась его… Она была ранена только однажды, 17 января 1945 года в Польше. Пуля попала в нижнюю часть лица… «Давай отправим тебя в Москву!» — предложил командир медсанбата, в котором Лиза работала операционной сестрой, — предложил, в тайне надеясь, что она откажется: такой сестрички он бы уже не нашел… Но еще более не хотел, чтобы Лиза уезжала, Иван Духовенко. Он боялся потерять ее. И она осталась. Их поженил уже после Победы командир медсанбата: выстроил врачей и нянечек и зачитал приказа о том, что отныне Иван Духовенко и Елизавета Растегаева являются мужем и женой. Через два года у них родилась дочь, спустя пять лет — вторая. Но только в 60-м году, после демобилизации Ивана Спиридоновича, семья Духовенко приехала в Днепропетровск, который освобождали в 1943-м… Они прожили вместе 57 лет, а 10 лет назад Иван Спиридонович ушел из жизни. Она не смогла его спасти…

В честь защитников Сталинграда после войны здесь был воздвигнут Мамаев курган. На нем установлен и памятник медсестре — хрупкой девушке, выносящей с поля боя раненого воина. Она очень похожа на Елизавету Духовенко…. «Может быть, это с вас лепил скульптор свою героиню?» — спросила я Елизавету Николаевну. «Много нас было там — сестричек, — ответила моя собеседница. — Жаль, не всех солдат удалось спасти…» — и заплакала. Подумалось — нет святее этих слез…