Иван Поликашин: Через Днепр на обломке лодки

Это — последнее интервью с Иваном Романовичем Поликашиным.

— Знаю, что Вы, Иван Романович, были участником форсирования Днепра и переправлялись в числе первых. Как это было? Что осталось в памяти?

— Перед тем, как советские войска форсировали Днепр в районе Келеберды, мы, группа разведчиков (я тогда был командиром разведки полка), по приказу командования ночью на лодках отправились на правый берег. В операции принимали участие девять моих разведчиков и еще шестеро из другого полка. Пока подплыли к островку на середине реки, бросили грести, прислушались. Тихо! А как только стали огибать островок, то тут же и началось. В свете вражеских ракет нас стало видно, как на ладони. Немцы открыли пулеметный и минометный огонь.

Течение Днепра в том месте довольно сильное, а до берега — метров 50. И тут в корму лодки угодила мина. Кормового сразу убило, остальные оказались в воде, а от нашего плавсредства одни доски остались. До берега пришлось добираться вплавь, а поскольку плаваю я плоховато, то уцепился за обломок лодки, навалившись на него и «греб» руками…

А на берегу события стали развиваться с молниеносной скоростью. Мы, разведчики, оказались на узенькой, не более 8—10 метров, песчаной полоске. Автоматы намокли, забились песком. Правда, оставались еще ножи и гранаты. В рукопашной, которая началась тут же на этом «пляжике», а далее — крутогор, мы показали «фрицам», что не лыком шиты. Разведчик Тренин хотел бросить гранату, но не успевал, поскольку к нему вплотную подскочил уже здоровенный немец. Так он его этой гранатой так по башке хватил, что фашист тут же и «отключился»… не одному немцу тогда наша рукопашная стоила жизни, но и двое из нашего десанта тоже погибли. Правда, «мои» хлопцы, к счастью, выжили.

Потом на огромных плотах на эту полоску стали прибывать бойцы нашего полка. За ними — люди остальных полков. А артиллерия уже позже, 30 сентября переправилась.

— А разведданные в тех местах собирать приходилось?

— Бывало. В моей боевой характеристике, датированной 1943 годом, в частности, значится, что я одним из первых переправился с разведчиками на правый берег Днепра, и что по нашим разведданным, артиллерия нашего дивизиона уничтожила 6 минометов и 9 пулеметных точек, которые вели огонь по району Келеберда — Коноплянка.

— Характеристика, я вижу, датирована 23 ноября 1943 года. Тогда уже велись бои на подступах к Кривому Рогу?

— После боев на правом берегу Днепра (нам там довелось даже вызывать огонь на себя) нас, разведчиков, отозвали обратно на левый берег. Оттуда нас перебросили в другое место — в район Мишурина Рога. Правда, там мы уже переправлялись по понтонному мосту. А когда оказались на берегу, моей разведке приказали отвлекать внимание немцев на себя, чтобы меньше несли наши потери на переправе. Вот тогда мы почувствовали себя практически смертниками. Те, кто выжил, хотя и не были мистиками, считали, что провидение подарило нам жизнь во второй раз.

— Во «второй жизни», знаю, опасностей у вас меньше не стало. В том числе и под родным Кривым Рогом…

— Конечно. Помню и крутые разведывательные операции, и тяжелые бои. Знаете село Веселые Терны? Так там ситуация получилась очень непростой. С мельницы или маслобойки, уже не помню, практически непрерывно били немецкие пулеметы. Если бы однополчане пошли в атаку под таким огнем, потери были бы колоссальными. Командир полка Середа нервничал и, не отдавая никакого приказа, отозвал меня в сторонку и говорит: «Слышишь, разведка, эту трескотню? Наши лежат, а в село надо зайти…». «Вас понял, товарищ подполковник!», — ответил я и с несколькими своими разведчиками «выдвинулся на объект». Дело было к ночи, и нам удалось незамеченными обойти это сооружение с двух сторон и ликвидировать пулеметное гнездо врага. А одного гитлеровца мы тогда даже взяли в плен, как «языка». Тогда я вздохнул с облегчением и выстрелил из ракетницы в небо. Это был знак: «Тут свободно. Можно бежать в атаку!».

И снова бой. Взятие этого небольшого рубежа тоже стало существенным взносом в освобождение Кривого Рога от фашистских захватчиков.