Пара гиен сильнее леопарда

Зато нам везет на впечатления. В Танзании за неполных три дня удалось увидеть больше, чем иным путешественникам за три месяца.

Национальный заповедник Серенгети расположен на границе Танзании и Кении и фактически представляет собой квинтэссенцию мироздания. На достаточно ограниченной территории сосредоточены сотни видов животных, которые сосуществуют друг с другом по жестоким законам природы.

Вообще мир дикой природы насколько красив, настолько же и жесток. Сегодня съел ты, завтра съели тебя. Каждый выживает, как может, и нельзя сказать, что у многих это плохо получается. На безобидного с виду жирафа никогда не нападет лев. Если, конечно, жираф не болен или очень стар. Просто жираф одним ударом копыта убивает льва наповал, причем лягаться жираф умеет не только назад, но и вперед и даже вбок.

Умильные мангусты удивительно социальны. Они вместе спят, охотятся и прогуливаются. При опасности, они быстро пристраиваются друг к другу, изображая одно крупное животное. Ни гиене, ни шакалу и в голову не может прийти, что непонятная, а потому страшная движущаяся масса образована стайкой хвостатых пушистиков.

Один леопард всегда одолеет гиену, но две-три гиены почти наверняка одолеют леопарда, поэтому эта прекрасная кошка вынуждена прятать свою добычу на деревьях или верхушках термитников. Туда гиенам не забраться, и только в таких условиях леопард может спокойно отобедать, не волнуясь, что непрошенные гости отберут честно добытые харчи.

Нам удалось зафиксировать на видео удивительные кадры, достойные телеканала «Энимал Планет». Кадры, которые подчеркивают беспристрастный круговорот жизни и смерти. Кто-то рождается, кто-то умирает, где-то там неведомые колеса проворачиваются, и все повторяется заново.

Антилопы гну, или, по-другому, вилдебисты, движимые инстинктом, миллионами мигрируют в поисках сочных пастбищ. На берегу реки Мара они скапливаются стадами в десятки тысяч, боясь форсировать водную преграду. У них нет вожаков, но когда находится кто-то смелый, первым бросившийся в воду, то они устремляются вслед за ним. Река воды смешивается с рекой живой плоти. Впрочем, шестиметровые крокодилы не дремлют, и некоторым из вилдебистов никогда не увидеть сочных пастбищ на том берегу.

Огромное количество потенциальной пищи делает львов и прочих хищников расслабленными и уверенными в завтрашнем дне. Вместо того чтобы носиться по бушу в поисках еды, они предпочитают более приятное занятие Никогда в другом месте львиная парочка не подпустила бы к себе вплотную оператора во время амурных ласк. Юру бы или съели, или… Здесь пусть каждый додумывает в меру своей распущенности.

Как я уже писал в заметке о Ботсване, человек в это мире – пришелец. Однако современная цивилизация вступает в непримиримые противоречия не только с фауной, но и с традиционным укладом местных жителей. Тем не менее, поскольку наш мир не окрашен исключительно в черно-белые краски, то в нем нет ни однозначно плохого, ни однозначно хорошего.

Народность вакурия, проживающая на границе национального резервата, в отличие от своих соседей масаев, даже не пытается разводить скот. Насыщенность окружающей среды природными ресурсами дает вакурия возможность особо не задумываться над хлебом насущным. Дикие охотники промышляют тем, что бьют стрелами и копьями антилоп, а мясо продают контрабандным способом в соседнюю Кению. Там оно стоит значительно дешевле говядины, а значит, пользуется устойчивым спросом. У вакурия нет автомобилей, поэтому туши они таскают через границу на своих плечах.

Также вакурия любят полакомиться диким медом, для чего выкуривают пчел, попутно выжигая десятки гектаров буша и пастбищ. Вам это ничего не напоминает? Ну прям-таки днепропетровские фермеры, которые в разгар засухи с завидным упорством жгли стерню, несмотря на запреты властей!

С приходом в Серенгети условной «цивилизации» перед вакурия встала дилемма: или продолжать браконьерствовать, или идти на уступки властям. Танзанийское правительство строит для вакурия школы, больницы, бурит водяные скважины, только бы они не охотились бесконтрольно и не жгли растительность. И вакурия, в отличие от намибийских химба, пошли навстречу правительству.

Кстати, из местного населения получаются прекрасные рейнджеры. Потому что кто, как не бывший браконьер, знает хитрости охоты на браконьеров настоящих? В танзанийском буше идет война на уничтожение. Тут стреляют первыми и сразу на поражение.

Многие браконьеры – дезертиры из танзанийской армии, вооруженные автоматами. Терять им нечего, ведь за убийство слона можно схлопотать двадцать лет тюрьмы, а за убийство рейнджера – всего шесть. Рейнджер, зная это, тоже старается выстрелить первым, тем более, что у него простая винтовка, а не Калашников.

На нашем видео есть крепости, которые строят рейнджеры в буше, спасаясь от браконьеров. Из-за многометровых стен они делают вылазки в буш, защищая животных.

По дороге нам встретился слон без хобота. Бедолага попал в одну из стальных петель, которые браконьеры ставят на копытных. И ему пришлось оторвать собственный хобот. Теперь судьба этого горемыки более чем печальна, он не может толком ни напиться, ни пощипать траву. Это выглядит так, будто человеку отрезали обе руки.

С приходом в Африку большого китайского капитала сюда подтянулись китайские же мафиози. Именно они держат рынок сбыта нелегально добытой слоновой кости. Ну, и еще арабы.

И если в Европе или США за любую безделушку из слоновой кости тебя ждет, как минимум, конфискация и штраф, а как максимум, тюремное заключение (смотри Вашингтонскую конвенцию 1948 года), то китайцам плевать на африканскую фауну и флору. Дошло до того, что некоторые владельцы частных парков отлавливают собственных слонов и носорогов и отпиливают им клыки и рога, чтобы те не стали добычей браконьеров (из носорожьего рога китайцы делают лекарство от импотенции).

Увы, этот мир жесток во всех сферах, но самое жестокое существо в нем – все-таки человек.