Игорный бизнес, или Как нас разводят

В любой стране есть отхожее место страстей – города, где вся инфраструктура работает на игорный бизнес. В США это Лас-Вегас, в Европе – Монте-Карло. В Украине таким городом, видимо, должен стать Днепро-Петровск. Именно так, скорей всего, будет по примеру иностранных собратьев называться город на Днепре.

Судя по количеству игорных заведений, складывается впечатление, что сюда съезжаются промотать деньги люди не только со всей Украины, но со всего ближнего зарубежья.

Мы уже писали о разгуле игорного бизнеса в Днепропетровске. Но, помимо легальных казино, постепенно вытесняющих кафе и магазины с центральных улиц города, на окраинах густым цветом расцвели эдакие казино для бедных, так называемые «ромашки».

Суть этих казино под брезентовым навесом одна – максимально и в кратчайшее время обобрать посетителя, причем даже нарушая правила самого игорного бизнеса.

Мы встретились с одной из работниц подобного заведения, которая согласилась дать интервью в обмен на то, что ни ее настоящая фамилия, ни место работы названо не будет. Назовем ее, допустим, "Валей".

Валя, я знаю, что уже давно вышел закон о запрещении, таких как ваше, игорнох заведений. Но, несмотря на это, вы спокойно и открыто работаете, как ни в чем не бывало.
Так и работаем. За день перед очередной милицейской облавой «хозяин» всех нас собирал и объявлял: «Девочки, мы завтра не работаем». Нас отправляют в отгул и «ромашка» на день исчезает. Все сворачивается, аппаратура вывозится, а на следующий день мы вновь разворачиваемся и работаем.
Владелец «ромашки» всегда информирован о каких либо милицейских акциях, направленных против данного бизнеса.

А сколько в день посетителей проходит через одну такую «ромашку»?
Основной состав постоянный. Ходят одни и те же люди и проигрывают довольно крупные суммы. Помимо этого, «ромашки» пользуются огромной популярностью у школьников и, как это не странно, у женщин.
Есть постоянные «компашки» детей, которые играют, и, конечно, более состоятельные люди, которые, приходят не выигрывать, а, скорее всего, просто снять стресс. Наше заведение находится в отдаленности от центра города, поэтому в среднем в день его посещают 40-45 человек, это из тех, кто ходит постоянно и проигрывает большие суммы, а вообще в день проходит около ста человек.

А сколько таких заведений разбросано по городу и какой, примерно, оборот одного такого киоска?

У моего начальника их штук двадцать, а всего по городу точно не могу сказать, но где-то около шестидесяти. Это, конечно, не считая казино, залов, пунктов в магазинах и кафе. Я имею в виду именно такие передвижные пункты.
Если игра идет хорошо, то оборот за месяц одного такого киоска 16 000 гривен. Вычтите отсюда нашу зарплату (у нас работают три девушки, каждая получает по 800 гривен в месяц) и получите чистую прибыль владельца.

Какой самый большой выигрыш был за время вашей работы у клиента и какой самый большой проигрыш?
Самый большой выигрыш на моей памяти был 550 гривен, были выигрыши в 80–100 гривен, а проигрышей очень много, поэтому трудно сказать кто оставил больше, кто меньше. Постоянные клиенты каждый раз оставляют в заведении 200-250 гривен, это их минимум, а зачастую оставляют и 400 и 500 гривен.

Это так поворачивается к людям удача?

Удача здесь вообще ни при чем. Сам автомат настроен изначально на накопление и отдает небольшую часть при определенном накоплении жетонов. Но если вдруг прибыль хоть чуть-чуть падает, то хозяин сразу вызывает мастеров, и те перепрошивают автоматы, которые после этого практически перестают возвращать даже эту незначительную часть. Так что игра всегда идет только в одни ворота. Людей же, которые «сидят» на подобных развлечениях, чисто по-человечески просто жалко.

Да, таких людей действительно жалко, как и жалко общество, ставящее случайность в закономерность и пропагандирующее выигрыш в жизни без реального вложения труда.

Моя собеседница основной причиной подверженности таким «лохоторонам» назвала желание снять стресс.

Я думаю причина в другом, в безысходности, когда даже у детей нет перспективы реально улучшить свою жизнь, и остается одна надежда – удача, которой, как мы видим, тоже нет.