Дворцовая площадь

Вхід до парку Шевченка

Парк Шевченка, 1968

Біля парку Шевченка

Площа Шевченка

Головний вхід

Площа Шевченка

Парк Шевченка

Будинок-музей Яворницького

Аграрний Університет

Будинок-музей ім. Д.І.Яворнитського

Площа Шевченка. Несподіваний сніг у вересні

Сільхозуніверситет

*

Будинок-музей Яворницького

Місто згори

Аграрний університет

вул. Фучіка

Агроуніверситет

Дзеркало. вул. 8 березня

Ранок

Площа Шевченко. Ж.к. Олександрійський

Житловий комплекс Олександрійський біля парку Шевченка

Агроуніверситет

Колоннада

Часть I. От XVIII века до 1917 года

Началось все достаточно давно, по крайней мере, на несколько десятилетий раньше официального основания города Екатеринослава. В 1743 г. у берега Днепра, напротив Монастырского острова (примерно там, где сейчас находится троллейбусная остановка на Набережной) был основан зимовник отставного есаула Войска Запорожского Лазаря Глобы. На протяжении последующих десятилетий Глоба, сажая фруктовые и другие деревья, существенно расширил существовавший здесь прибрежный лесок вверх по склону. Здесь же, намного выше строений зимовника, устроил он и пахотное поле.

Хотя указ о размещении губернского города Екатеринослава на правом берегу Днепра у «Койдака» (Нового Кодака, Новых Кайдак) вышел в 1784 г., определиться с тем, где будет размещаться центр нового города, власти смогли только в 1786 г. Именно к этому году относится план города, разработанный французским академиком архитектуры Клодом Геруа, и именно в этом году наместник Екатеринославского наместничества светлейший князь Григорий Алексеевич Потемкин-Таврический за 500 рублей купил у Лазаря Глобы всю его землю по склону холма с садом, лесом, полем, мазанкой и двумя мельницами на Днепре.

Планом К. Геруа в дальнейшем вроде бы предполагалось расширение купленного князем Потемкиным сада вплоть до комплекса правительственных зданий: Преображенского собора, дворцов наместника и архиепископа, Духовной консистории. По документам к саду предполагалось присоединить и Монастырский остров, построив через протоку разводной мост.

В 1786 г. начались работы по строительству Преображенского собора. Одновременно на склоне горы строился так называемый Фалеевский городок (он получил свое название от имени производителя работ, полковника М. Л. Фалеева). Городок состоял из павильонов, предназначенных для приема императрицы Екатерины II. Считается, что эти павильоны были временными, но, похоже, именно в составе городка, на бывшем ячменном поле Л. Глобы, был выстроен корпус банкетного зала, который позже получил название Потемкинского дворца. Во всяком случае, дворец уже присутствует на одном из планов города конца 1780-х гг. При этом поставлен он очень странно и совершенно не вписывается ни в комплекс зданий главной площади, ни в общую схему планировки города. После проезда императрицы в мае 1787 г. и начала русско-турецкой войны 1787–1791 гг. строительство Екатеринослава было приостановлено. Более того, исходя из ухудшившейся экономической ситуации, было принято решение отказаться от первоначального проекта города с его грандиозным комплексом правительственных и общественных зданий. Разработка нового проекта была поручена академику архитектуры Санкт-Петербургской Академии художеств, одному из лучших зодчих эпохи Ивану Егоровичу Старову.

Новый план города, в котором впервые появилась Дворцовая площадь, был утвержден 22 марта 1790 г. (еще одно его утверждение состоялось 23 февраля 1792 г., оно было связано с изменениями планировки нижнего города и не касалось нагорной части). По этому плану нагорная часть города формировалась как элитный, изолированный и, в принципе, автономный район. По периметру она ограничивалась широкой (65 м) Окружной улицей, которая проектировалась в виде бульвара по кромке холма. Общественный центр намечался по оси: Средняя улица с бульварами — Соборная площадь — Дворцовая площадь — дворец наместника.

Полукруглая Дворцовая площадь должна была стать второй по значению и размерам парадной площадью города. Ее радиус составлял 100 саж. (около 213 м), а наибольшее удаление от дворца наместника, который был уже обозначен как существующий и именно с этим названием, — 277 м. Столь значительная разница в размерах обуславливалась тем, что в пространство площади была включена трасса Окружной улицы, даже бульвары с внешней стороны которой должны были продолжаться вдоль ограды сада вплоть до дворца. Радиус собственно площади откладывался от условной точки схождения внутренних сторон Окружной. Именно в этой точке, на которую были ориентированы три улицы: центральная, шириной 42 м, выходившая к Преображенскому собору, и две боковых, шириной по 25,5 м, составлявшие классическую трехлучевую композицию, должны были установить памятник Екатерине II. По периметру площади предполагалось выстроить «Дома для инвалидных офицеров».

До утверждения нового плана города (в период с 1787 по 1790 гг.) работы в районе площади велись только по перестройке дворца под резиденцию наместника и по расширению сада Потемкина. Сегодня считается, что работы во дворце, выполнявшиеся по проекту И. Е. Старова, были полностью окончены, включая внутреннюю отделку и меблировку, в 1789 г. Работы в саду, который велено было превратить в английский пейзажный парк, велись под руководством английского же садовода Вильяма Гульда. В 1789 г. для сада были доставлены: казенный фруктовый сад из Кременчуга, оранжерейные растения из имения князя в Дубровне, взрослые деревья и виноград из Молдавии. Большое количество семян было привезено В. Гульдом из Англии. Из садовых построек известно только о стоявшей у берега Днепра на месте зимовника оранжерее, имевшей вместе с теплицами длину в 15 саж. (32 м), где росло более 500 деревьев редких сортов. Однако предназначение дворца и парка не было окончательно определено. Для резиденции наместника необходимо было построить крупный комплекс служебных корпусов, но возводить его так и не начали, а незадолго до смерти светлейший распорядился вообще не строить при дворце служб. По мнению губернатора В. В. Нечуй-Коховского, высказанному уже в 1792 г., это означало, что князь «предполагал обратить его в публичное здание». В этом же отчете губернатор сообщил, что Потемкин был недоволен тем, что проектом города вокруг Дворцовой площади предусматривалось строительство инвалидных домов. Он говорил, «что тут приличнее быть училищам». Странная история вышла и с памятником Екатерине II. Заказанный в Берлине еще под проект К. Геруа, он был выполнен в 1788 г. Его установка была предусмотрена и планом 1790 г., но памятник не оплатили и не забрали. В Екатеринослав он попал намного позже и совершенно иным путем.

После смерти князя Потемкина в 1791 г. проект города и проекты всех зданий, в том числе и уже построенных, были направлены в столицу для проверки. В результате этих мероприятий строительство в Нагорной части было полностью остановлено. Остановились работы и по дворцовому комплексу, так как он был взят в казну в счет гигантских долгов светлейшего. А с воцарением Павла I была быстро разорена вся нагорная часть города. Уже в 1797 г. были проданы: обстановка казенного дворца, оранжереи в дворцовом парке и значительная часть деревьев ценных пород самого парка. На содержание парка перестали выделяться средства, и в последующие несколько лет значительная часть деревьев просто погибла.

При Александре I мало что изменилось. В 1800-х гг. судьба дворца и парка определялась несколькими противоречивыми указами и предложениями. В 1805 г. из дворца было разрешено брать кирпич для строительства здания присутственных мест. По счастью, это строительство так и не началось, хотя некоторое количество кирпича для возведения канцелярии опекунства иностранных поселенцев из дворца, похоже, взяли. В этом же году парк был передан в ведение губернатора для устройства общественных гуляний и посадки деревьев. Принятие этого указа также осталось без последствий ввиду отсутствия средств. В 1800–1810-х гг. было выполнено несколько проектов перестройки дворца под присутственные места, а в 1809 г. герцог Ришелье предложил разместить в нем духовную семинарию. Все эти предложения не были приняты. В 1815 г. дворец стоял уже без окон и дверей, а к середине 1820-х гг. он не имел ни крыши, ни полов, ни балок перекрытий.

По воспоминаниям Н. С. Рындовского, в 1826 г. «дворец, а равно и сад при нем, не оберегался и не охранялся, служил для многих лиц духовного ведомства бесплатным постоялым двором: обыкновенно лица эти, приезжая в Екатеринослав к 15 июля за детьми своими, обучавшимися в семинарии и духовном училище, останавливались в развалинах дворца Потемкина, въезжали с лошадьми и повозками в поросшие густым и высоким бурьяном залу и смежные комнаты и там находили для себя удобный и бесплатный приют, а лошади их безвозбранно паслись в саду». По другим сведениям, прибрежная часть сада, в которой деревья не требовали особого ухода, все же содержалась в порядке и даже охранялась Помологическим товариществом.

Дворцовая площадь в это время существовала лишь на бумаге. Планом города, утвержденным 19 апреля 1817 г., она была серьезно уменьшена в размерах, хотя и сохранила общие очертания и ориентацию на дворец. А следующим планом, утвержденным в 1834 г., площадь была изменена намного более существенно. Причиной этого стало решение Николая I о строительстве Преображенского собора на месте его закладки в 1787 г., повлекшее за собой необходимость сдвинуть не только Соборную площадь, но и всю композиционную ось нагорной части. В результате этих подвижек площадь значительно уменьшилась, получила четкий прямоугольный план, а ее главное здание-дворец — оказалось сдвинутым в угол. Еще она получила новое название — Дворянская.

Появление нового названия, которое, правда, так и не прижилось, связано с тем, что в это время уже было принято принципиальное решение о передаче руин дворца и сада губернскому Дворянскому собранию. Окончательная передача состоялась в 1838 г. При этом министерство внутренних дел передало дворянству только ту землю, которой владела казна. В результате граница Дворянского сада по Дворцовой площади надолго сохранила криволинейные очертания, полностью соответствующие плану 1790 г., а сама площадь превратилась в странный многогранник, мало похожий на проектные предложения. Первоочередные работы по восстановлению дворца и сада проводились в 1840-х гг. Но и в 1863 г., когда дворянство устроило бал в честь приезда наследника престола, главный зал еще не был оштукатурен, поэтому стены наскоро прикрыли еловыми ветвями и тканью. Скорее всего, завершению работ серьезно помешала Крымская война, разорившая и страну, и Екатеринославскую губернию. Тем более, что во время войны дворец на несколько лет был занят тыловым госпиталем.

Полностью работы по восстановлению (точнее, реконструкции) дворца были завершены лишь в 1880-е гг. Парк обнесли оградой, посадили значительное количество деревьев и проложили дорожки. Первый цветник был создан в 1860-х гг. В целом парк считался не благоустроенным, хотя и приятным для прогулок любителей дикой природы. С конца 1850-х гг. власти наконец начинают продажу земельных участков в кварталах, выходящих на Дворцовую площадь. Участки покупали плохо, а те, что были куплены, не торопились застраивать. Только в начале 1880-х гг. на площади появились первые частные здания. При таком положении вещей удивительно, что одним из первых на площади был построен крупный каменный двухэтажный дом дворянина Дмитрия Васильевича Христофорова, 22 февраля 1885 г. приобретенный дворянкой Анастасией Евсеевной Харченко. На остальных участках строились деревянные особняки, причем иногда довольно далеко от самой площади. Так, пышный деревянный дом в громадной усадьбе землемера Р. А. Вериго хотя и значился на площади, стоял в Соборном переулке у перекрестка с Потемкинским переулком. На 1898 г. на площади значится целых 7 домовладений: дворянства Екатеринославской губернии, Р. А. Вери-го, А. В. Николаенко, А. Н. Поля, А. В. Терентьева, М. В. Попова-Самойлова и А. Н. Харченко. В начале ХХ в. количество усадеб на площади возрастает, хотя характер их практически не меняется. На новых участках, выделенных из крупных усадеб, также строятся особняки, — например, Д. И. Яворницким, купившим в 1905 г. часть усадьбы Вериго. Появляется новый квартал и на ликвидированной Архиерейской площади.

К сожалению, общий вид застройки площади в этот период можно представить только приблизительно. Слишком сильно она была разрушена во второй половине ХХ в. и слишком мало материалов о ней сохранилось. Самым крупным из стоящих вокруг площади особняков можно назвать дом И. Ф. Евецкой (Дзержинского, 37), построенный в начале 1910-х гг., в котором в 1915–1918 гг. работал музей II-й Отечественной (I-й мировой) войны. Несколько меньше был новый дом Вериго (Ю. Фучика, 3-А). Существовало и еще несколько двухэтажных особняков. Единственным доход ным домом продолжал оста¬ваться дом Харченко, в котором работали 12-я городская камера мирового суда и склад Красного Креста.

Постепенно менялся и Потем¬кинский сад. Еще в 1904 г. дворянство приняло решение о строительстве в западной части сада приюта для детей-сирот из дворян, но вследствие начала русско-японской войны и последовавшей революции оно так и не смогло собрать средства на это строительство. В 1910 г. западная часть парка была сдана в аренду акционерному обществу «Потемкинский парк». АО выполнило полное благоустройство своей территории, оборудовав электроосвещение, теннисные корты, оркестровую площадку, кинотеатр, ресторан и буфеты. Часть парка, оставшаяся у дворянства, также была приведена в относительный порядок. Со строительством здания канцелярии губернского дворянства на Казанской улице дворец перестал использоваться как административное здание, став, скорее, клубом, местом торжественных собраний и балов. Осенью 1914 г. он был занят под стационарный госпиталь, а в 1915 г. в прилегающей к нему части парка был размещен и летний госпиталь для выздоравливающих, состоящий из палаток и легких деревянных павильонов. Попытались создать аллеи и на самой площади. По крайней мере, подъезды к дворцу были огорожены и обсажены молодыми деревьями.

В 1914 г. западная, наиболее благоустроенная, часть парка сильно пострадала при строительстве Мерефо-Херсонской железной дороги. По краю парка начали прокладывать новую улицу, которая должна была связать Дворцовую площадь со строящимся мостом. В перспективе здесь предполагалось даже проложить трамвайную линию на левый берег. К 1917 г. успели полностью проложить трассу улицы непосредственно до строящегося виадука на Богомоловский остров и даже сделать по ней мостовую. Но предполагавшуюся продажу участков под застройку, по счастью, так и не начали.

Несмотря на проводившиеся работы, которые в будущем должны были серьезно изменить облик площади, она продолжала сохранять более чем патриархальный вид. Местным жителям это не очень нравилось, но приезжие оценивали ситуацию несколько по-иному. В 1916 г. сельская учительница Анна Кирста, приехавшая на земские общеобразовательные курсы, писала: «Конечно, я не беру величину зданий, количество магазинов и т. д., — безусловно, с этой стороны у Екатеринослава много соперников. Но зато, много ли вы найдете городов, так утопающих в зелени!

На горе, наряду с крупными постройками, найдете зеленые луга и целые леса, как будто совершенно нетронутые рукой человека! Между тем, ведь это рядом с центром крупного промышленного города, одна сторона которого опоясана Днепром, а другая — заводами. И, казалось бы, кроме пыли и копоти, ничего в нем не найдете… Да, хорошо, очень хорошо в Екатеринославе».

Часть II. Новые времена

Долго не мог я найти бабушкин дом.
Я с трудом узнал знаменитый Потемкинский парк на высоком берегу Днепра, знакомый мне с детства своими вековыми дубами, а теперь наполовину вырубленный. Черные бархатные бабочки со сложенными крыльями сидели на громадных древесных пнях. Далеко внизу, отливая оловом, струился широкий Днепр».

Так вспоминал о своем визите к родственникам в Екатеринослав летом 1919 г. молодой командир красной батареи и будущий писатель Валентин Катаев.

Валентину Петровичу еще повезло. Его родственников не выселили из их дома на Дворцовой улице, а дом не разграбили (возможно, благодаря тому, что его хозяин, дядя Катаева, был инженером на железной дороге и человеком, нужным всем властям). Другим домам этого района повезло меньше. Многие здания на площади были повреждены, разграблены и покинуты. Полуразрушенный дом Харченко, облюбованный одной из местных банд, надолго стал «домом с привидениями», так как по ночам в нем горели странные огни, двигались какие-то тени и раздавались крики и стоны. На удивление, городская милиция на эту «мистику» никак не реагировала.

Потемкинский парк за 1919– 1921 гг. вырубили полностью, выкорчевав даже пни старых деревьев. Потемкинский дворец, поврежденный артобстрелами, разграбленный и донельзя загаженный своими временными постояльцами, практически вернулся к состоянию первой половины ХІХ в.

Несмотря на столь печальное положение дел, в 1923 г. и площади, и Дворцовой улице было присвоено громкое имя Л. Г. Троцкого. Не менее громкое, хотя и несколько странное для той эпохи, имя Тараса Шевченко получил и Потемкинский парк.

Восстановление площади было начато в 1925 г. с оборудования Потемкинского дворца под дом отдыха им. Ильича. Эти работы провела Окружная страхкасса. 1 мая 1925 г. наскоро отремонтированный дом отдыха начал свою работу, приняв первые 220 отдыхающих. В следующем году Окрстрахкасса приобрела ближайший к дворцу частный дом, который был переоборудован в столовую дома отдыха им. Ильича, а в дальнейшем использовался для дома отдыха медицинского института и пионерлагеря.

В самом начале 1925 г. Окркоммунхоз разработал проект реконструкции парка им. Шевченко. Но работы по его восстановлению были начаты только в 1927 г. В дневнике А. Ф. Стародубова от 13 сентября 1927 г. сохранилось описание его первого после возвращения из Крыма посещения парка: «…пошел в Шевченковский парк. Зашел в него и удивился: от старого Потемкинского сада нет и помину. Заново распланированные аллеи, цветники, молодые посадки. От старых деревьев ничего не осталось. Кроме разве липовой аллеи. Прошел до обрыва к Днепру и там уселся на скамье на каменной оцементированной вышке, откуда открывается чудесный вид на Днепр, на реку Самару, на леса и степи за Днепром…».

По сведениям А. Ф. Стародубова, работы в парке в 1927 г. окончены не были и продолжались еще несколько лет. Именно в это время была создана современная планировка парка, выстроены многочисленные видовые площадки с подпорными стенками, бетонированные лестницы. Тогда же, в связи с изменением проекта Мерефо-Херсонского моста, отказались и от прокладки через парк новой улицы. В парке планировалось даже установить памятник Тарасу Шевченко, проект которого был разработан скульптором Теннером и американским архитектором Бейзерманом. В ходе реконструк­ции парка была благоустроена и площадь имени Троцкого, на кото­рой высадили тополиную аллею и разбили клумбы.

Работы по ремонту поврежден­ных в гражданскую войну зданий были начаты еще в 1924–1925 гг. В это же время были определены и участки, на которых вместо суще­ствующих зданий возможно было разместить новые многоквартир­ные дома. Однако со сносом старых домов все оказалось не так просто. Хотя из старых хозяев особняков на площади только Дмитрий Иванович Яворницкий полностью сохранил свою усадьбу, в социалистическом обществе такие строения тоже оказались востребованы. Здесь получили квартиры представители партийной, бюрократической и хозяйственной элиты области и города. Это надолго законсервировало не только дореволюционный характер застройки площади, но и образ жизни ее обитателей. Хотя последний был все же не таким размеренным и намного более напряженным. Колебания в линии партии и государства, как правило, серьезно влияли на количество и состав жильцов старых особняков. Сказались они и на самой площади.

Со снятием Троцкого и площадь, и улицу его имени тихо переименовали, присвоив им первые пришед­шие в голову названия. Улица стала именоваться Морской, а площадь получила имя Т. Г. Шевченко, просто по созвучию с названием расположенного на ней парка.

Первый новый дом на площади был выстроен только в 1932–1933 гг. на месте снесенных руин дома Харченко. Автором этого великолепного образца конструктивизма был один из лучших архитекторов города в период межвоенного двадцатилетия В. В. Самодрыга. Сам Владимир Васильевич уже в 1936 г., после резкого изменения государственных вкусов, должен был покаяться в увлечении «формализмом», «голым конструктивизмом» и отречься от архитектурных идей этого дома, списав их на требования заказчиков. Дом был выстроен Обществом политкаторжан и официально носил название «Дом памяти 1905 года». Кроме довольно комфортабельных квартир, в здании находились также домовой клуб, столовая и прачечная. Первыми его жильцами действительно были бывшие революционеры, политические заклю­ченные царских тюрем. Соседство оказалось крайне неприятным для опального академика Д.И. Яворницкого. Бдительные товарищи не просто писали доносы, но и, пользуясь своей властью и связями, сразу вызывали милицию, если замечали нечто «подозрительное». Правда, продолжалось это недолго.

В «великую чистку» 1937 г. Общество политкаторжан, вместе с большинством его членов, было ликвидировано, а дом заселили совершенно новые люди.

В 1940 г. в восточной части площади по проекту Б. Кащенко началось строительство жилого дома строительного института, но к 1941 г. здание еще стояло неоконченным.

В середине 1934–1935 гг. по проекту архитектора Л. С. Назарец была выполнена новая реконструкция парка Шевченко, связанная с его превращением в Центральный парк культуры и отдыха. В парке появился целый ряд роскошных павильонов, необходимых для обеспечения полноценного отдыха, а к его территории присоединили Комсомольский остров. Последним объектом, выстроенным по этой программе, стал открытый в 1936 г. грандиозный «Зеленый театр», проект которого был выполнен Г. Л. Швецко-Винецким. В 1940 г., после смерти и посмертной реабилитации Дмитрия Ивановича, его дом был впервые объявлен музеем, хранительницей которого назначили его жену. В 1941 г. немецкие власти не ликвидировали музей и даже отремонтировали поврежденный снарядом дом, но определили в нем на постой двух немецких офицеров. Весной 1942 г., когда в Нагорной части создавался «немецкий город», все жильцы домов на площади, не успевшие эвакуироваться, были отселены в другие районы города, а их место заняли представители военной и гражданской администрации оккупантов. Лишился своего имени и парк Шевченко, переименованный в «парк для развлечений». Павильонов в нем стало заметно меньше, так как многие из них были либо разрушены, либо разобраны на дрова. Дом отдыха им. Ильича, сильно поврежденный во время бомбежек и артиллерийских дуэлей августа — октября 1941 г., в третий раз за свою историю оказался в руинах. Осенью 1943 г., когда в парке стояли немецкие батареи, площадь вновь пострадала от бомб и снарядов.

Ремонт особняков и дома политкаторжан был начат вскоре после освобождения города. А вот достраивать дом строительного института по ул. 8 Марта, 1а, начали только в 1948 г. Эти работы продолжались до 1953 г. Парк восстанавливался намного быстрее — уже в 1945 г. была выполнена первая очередь реконструкции. Его территория была расширена за счет присоединения части площади. По проекту А. П. Меркулова была выстроена новая ограда парка, напоминающая ограду Казанского собора в Санкт-Петербурге, а по проекту архитектора Л. Р. Ветвицкого — пропилеи главного входа. Насколько большое значение придавалось этим работам, видно хотя бы из того, что обком партии заставил финансировать строительство ограды завод им. Молотова (будущий им. Ворошилова), а пропилеи — завод им. Петровского. Над планировкой парка работал коллектив архитекторов под руководством И.А. Бурлакова и Б. И. Белозерского. Восстановление собственно парка было выполнено в 1947–1949 гг. А восстановление дворца, в котором было предложено разместить ДК студентов, было начато только в 1950 г. Первым вариантом проекта, разработанным под руководством А. В. Баранского, предусматривалось воссоздать главный фасад в первоначальных формах. Но в ходе строительства проект был изменен, и главный фасад нового ДК был решен по образцу другой работы И. Е. Старова, тоже выполненной по заказу князя Потемкина, — Таврического дворца в Петербурге. От первоначального решения были сохранены только колоннады в боковых крыльях здания. Открытие дворца состоялось в 1952 г.

Сама площадь в этот период была заасфальтирована и получила великолепный цветочный партер, а в западной ее части, на развороте троллейбусной линии, была разбита громадная клумба.

После войны вновь был поднят вопрос о многоэтажной застройке площади. В 1945 г. Л. Р. Ветвицкий выполнил проект по восстановлению старого и строительству нового корпуса сельхозинститута, который должен был быть выстроен по площади и улице Дзержинского. Проект несколько раз переделывался, но так и не был утвержден. Такая же судьба ожидала и жилой дом по улице 8 Марта, 2, у которого был построен только один блок. Причиной такого положения были все те же особняки с их высокопоставленными обитателями.

Ситуация резко изменилась после 1956 г. — после появления в «Правде» разгромной статьи о пышной жизни днепропетровской элиты. Из особняков пришлось выселяться. «Первой ласточкой» новой эпохи стал тяжеловесный и безликий жилой дом по Ворошилова, 26. В дальнейшем «индустриальное домостроение» отметилось на площади такими объектами, как обкомовская гостиница «Жовтнева» (кстати, один из лучших объектов, построенный в городе в это время), Жовтневый райком (типовой проект) и гигантский мрачный корпус сельхозинститута.

Дом Яворницкого уцелел в этом безудержном сносе только потому, что в 1964 г. его в очередной раз объявили музеем. В этом году прах академика был перенесен с ликвидированного Городского кладбища к историческому музею, который с 1940 г. носил его имя. Музей, правда, опять открыли формально. Здесь была создана только одна мемориальная комната. Все необходимые работы по ремонту здания и созданию полноценной экспозиции были окончены только в 1988 г. Но дом это все же спасло — угроза его сноса была более чем реальной. Большая часть усадьбы была передана в ведение расположенной рядом больницы, которой катастрофически не хватало территории, и с нашим известным прагматизмом проблему больницы вполне могли решить, снеся дом. Даже много позже, уже после установления независимости Украины, возвращать участок пришлось с большим скандалом, который тянулся несколько лет.