Завтра исполняется 25 лет со дня вывода советских войск из Афганистана

Я бы многое отдал, чтобы вернуться туда…

Только спустя 30 лет Виктор Хоменко — известный военный корреспондент и кинодокументалист — впервые попал в Афганистан, чтобы снять честный фильм о стране, наполнившей содержанием такие абстрактные раньше для мальчишек понятия: как «интернациональный долг», «воинское братство», «горячая точка»… Разве что матери погибших в Афганистане ребят и спустя 25 лет не примут никаких аргументов.

В музее воинской славы, созданном в Днепропетровской СШ№97, хранится фотография Вячеслава Бугары — мальчика, выросшего на Амуре и решившего, что нет достойнее профессии, чем защищать Родину. Он получил звание лейтенанта, когда в наш лексикон только-только входило слово «Афган», но его мама, Мария Ивановна Бугара, не связывала с этим словом судьбу своего единственного ребенка. Лейтенант Вячеслав Бугара с той войны не вернулся…

Мама Анатолия Москаленко, возглавляющего в Ленинском районе Днепропетровска общество воинов-интернационалистов и ставшего инициатором создания в СШ №97 музея воинской славы, дождалась сына с войны. Как и мама Евгения Хасенко, по возвращении домой создавшего в родном городе Синельниково афганскую организацию. Ни Анатолий Викторович, ни Евгений Михайлович уже не смогли жить вне боевого братства.

— Я не представляю своей жизни, если бы в ней не было Афганистана, — сказал мне Евгений Хасенко. И это несмотря на то, что тяжелое ранение и контузия, полученные им на той войне, сделали его инвалидом. — И я бы многое отдал, чтобы вернуться туда.

Наверное, они, так и не отпущенные Афганистаном, все еще уходят, уходят, уходят оттуда, пусть война и закончилась 25 лет назад. Впрочем, завершилась ли? «Закончилась ли война?» — именно так и назвал одну из своих публикаций прошлых лет в местной прессе Евгений Михайлович, с чувством глубокого неудовлетворения воспринимавший отношение к афганцам родного государства, отразившееся во фразе: «Мы вас туда не посылали…», и неспособность многих воинов-интернационалистов ужиться с мирным обществом. И хотя осознавшее все-таки свою ответственность перед афганцами государство законодательно закрепило за ними ряд льгот и привилегий, большинство оказалось декларативными.

— Сравнивая отношение к участникам боевых действий других государств, например, США, к солдатам, воевавшим во Вьетнаме, испытываешь глубокую обиду за себя и державу. Было время, когда я получал всего 200 гривен пенсии. Плюс небольшая доплата за орден, — с горечью сказал мне Евгений Михайлович.

Тяжело раненный спас полковое знамя

Между тем орден Красного Знамени, которого Евгений Хасенко был удостоен в Афганистане, дорогого стоит. Если бы не мужество и героизм младшего сержанта Хасенко, 177-й Двинский мотострелковый полк, входивший в состав 108-й Невельской дивизии, был бы расформирован: наш земляк спас полковое знамя. Когда банда Ахмад-Шаха Масуда среди ночи 8 июня 1985 года накрыла полк, дислоцированный в начале Паншерского ущелья, массированным огнем, готовясь пойти в наступление, Евгений Хасенко был разводящим караула. Он отправил бойца вместе с полковым знаменем в караулку. Попавшим туда реактивным снарядом убило всех солдат, а Евгений Хасенко оказался тяжело ранен.

Вот как написала о подвиге нашего земляка дивизионная газета: «…Знамя… Как же знамя? — эта мысль пронзила сознание оглушенного взрывом комсомольца. Весь окровавленный, Евгений бросился туда, где должна была находиться полковая святыня. Из-под обломков обвалившейся стены выглядывало начинавшее тлеть древко знамени. Он вытащил и спрятал на своей груди кумачовый стяг, а потом начал отражать натиск врага, пока не подоспела помощь. А когда обстрел прекратился, заступил на пост №1, вернув на место обагренное кровью наших ребят знамя…»

Евгений Михайлович рассказывал, что когда пришли его сменить, он стоял в луже собственной крови. Потом был Баграмский медсанбат, где из него выковыривали осколки — те, которые были видны невооруженным глазом. Рентгена в медсанбате не было, поэтому некоторые осколки так и остались в теле. Но это для него было пустяком по сравнению со спасенным знаменем.

Афганский синдром

То было время иных ценностей и приоритетов. Именно по тому времени, ставшему свидетелем их воинской чести, отваги, мужества, и ностальгируют люди, названные своими современниками афганцами. Афган стучится в их сердца и убеждает в том, что все это было не зря. К этому же призывает и кровь товарищей.

Символом нашей памяти является мемориал погибшим афганцам на Набережной Ленина.

— Он был воздвигнут к годовщине вывода наших войск из Афганистана, — делился со мной воспоминаниями Анатолий Москаленко, в 1990 году учившийся в ДИИТе. — На его открытие пришло огромное количество людей. Почти все афганцы, мамы живых и погибших. Приехала из Кривого Рога и моя мама. На открытие был приглашен и Борис Громов, командующий 40-й армией, вышедший последним из Афганистана. И он приехал. Генерал от имени всех офицеров, воевавших в Афганистане, попросил прощения у всех мам за то, что «мы не вернули вам ни одного здорового ребенка…» Я тогда подумал: «Ну, ладно я, служивший в батальоне охраны Кабульского аэропорта и раненый там же осколками нашего взорванного «духами» вертолета. Но ведь многие вернулись, не получив ни царапины…» Позже пришло понимание генеральской правоты. «Афганский синдром» — вот как называлось заболевание, которое имел в виду Борис Громов. По большому счету, родина, которая посчитала необходимым наше присутствие там, должна была помочь каждому афганцу адаптироваться к совершенно иной, с другими мерками и правилами, жизни. Но нам самим пришлось отвыкать от войны. И это оказалось непросто. По возвращении домой я, например, несколько недель ощущал себя инопланетянином. Некоторые ребята так и не приспособились к миру, начали пить, употреблять наркотики…

Афган, напротив, «исправил» Анатолия Москаленко, не очень примерного и послушного до армии мальчика. Тяжело раненный под Кабулом, он долго лежал в госпитале, а потом вместе с земляком Геннадием Новокшеновым был направлен в Днепропетровский военный госпиталь.

— Нас хотели комиссовать — дескать, отвоевались. Но мы воспротивились: как это — прийти домой, не дослужив положенных двух лет? И нас оставили. Правда, в Афган уже не отправили. Дослуживали в ТуркВО, но уже на территории Союза… — рассказывал мне Анатолий Москаленко.

Их труды не напрасны…

Служба в армии показала ему, что Восток, оказывается, не так уж и далек от Запада, и что мир еще теснее, чем о нем говорят. Так, встреченный Анатолием Москаленко в Афгане Геннадий Новокшенов, ставший другом и кумом, окончил 97-ю школу — ту, где впоследствии разместился штаб районной организации воинов-интернационалистов и создан музей воинской славы.

У истоков создания районного совета воинов-интернационалистов стоял Василий Заторжинский, сейчас работающий в городском совете. Именно с подачи Василия Васильевича СШ №97 стала носить имя генерал-лейтенанта Петра Ивановича Шкидченко — участника Великой Отечественной и афганской войн, командующего 6-й гвардейской танковой армией, героя России, человека-легенды. Он, служивший в Афганистане руководителем группы управления боевыми действиями при Министерстве обороны ДРА, сгорел заживо в вертолете 19 января 1982 года. Василий Васильевич же служил у Петра Ивановича Шкидченко адъютантом.

В нынешнем году исполняется 15 лет, как школа носит имя генерал-лейтенанта Петра Шкидченко. Как рассказывали мне и бывший директор Вячеслав Александрович Иванов, и нынешний, Владимир Васильевич Гречин, именно личность выдающегося сына своей страны помогает ребятам понять, что такое патриотизм, честь, служение Родине. В позапрошлом году, к 30-летию гибели Петра Ивановича Шкидченко, в школу впервые приехал сын легендарного генерала — генерал Владимир Петрович Шкидченко.

— Мы готовились к этому знаменательному визиту, который должен был пройти по заранее написанному сценарию, — вспоминал Вячеслав Александрович Иванов. — Генерал сразу же поломал наши планы. Он захотел пообщаться один на один с ребятами, заходил в классы. Судя по всему, ему хотелось узнать, не формализм ли это — имя его отца на стене школы, что знают ребята о Петре Ивановиче Шкидченко и что вообще думают об армии и службе в ней. И, судя по всему, остался доволен беседами с ребятами…

Да и Евгений Хасенко, Анатолий Москаленко и другие афганцы, пытающиеся привить детям те ценности, которые были путеводными звездами в их жизни, жизни, в которой полковое знамя было ценнее всех богатств на свете, говорят, что они видят отклик в душах своих юных собеседников. И значит, их труды не напрасны.

15 февраля, когда воинское братство да и вся общественность отмечают 25-летие окончания афганской войны, является еще одним замечательным поводом вложить зернышко патриотизма в сердца молодых. Тем более что в этот день в СШ №97 будет установлен памятный знак Петру Ивановичу Шкидченко. Отныне огромная каменная глыба, словно осколок горы Афганистана, с вмонтированной в нее мемориальной доской Петру Ивановичу Шкидченко будет напоминать о героизме наших солдат и офицеров и о войне, с которой мы все еще уходим, уходим, уходим…