Гусеницы танков превращали друзей в кровавое месиво

Родился он в городе Казатин – крупной железнодорожной станции Винницкой области, и все детство Ромы прошло под грохот проносившихся вдаль поездов. Он сам сделал первый поворот своей судьбы, не захотев учиться в еврейской школе. Рома хотел быть не «тихим еврейским мальчиком», активным, подвижным, как большинство обычных сверстников той поры.

- Сбежал я из еврейской школы уже через пару дней, - с улыбкой вспоминает он. – Родители моего желания учиться в обычной школе, гонять в футбол и лазить по крышам сначала в упор не понимали. Но потом отец махнул рукой: «Это безумное время и нашего Рому, похоже, свело с ума». А стать я хотел железнодорожником, а потом – моряком. Вот, посмотрите, даже наколки с якорями на руке тогда сделал, - показывает он выцветшие от времени татуировки.

Все эти мечты разбило вдребезги 22 июня 1941 года. Роман едва успел закончить школу… На второй же день войны его призвали в отряды народного ополчения при милиции. Обучали стрельбе из винтовки, пулемета. Но это обучение продлилось всего пару недель, пока немцы не приблизились к Казатину. Достигших призывного возраста срочно направили на оборону города. На фронт попал и отец Романа, прошедший войну в санитарном поезде. А Романа с мамой отправили в эвакуацию в Ставропольский край, на станицу Ягарлык. Там парню пришлось поработать в местном колхозе и на МТС. Причем на машино-тракторной станции вместе с починкой техники приходилось заниматься и весьма специфическим делом. Там делали новые и затачивали притупившиеся сабли для казаков, с которыми те шли на фронт…

- В феврале 1942 мне вручили повестку и направили на обучение в 26-й мотоциклетный полк, - вспоминает Роман Абрамович. – Езде на мотоциклах нас обучали бывшие профессиональные гонщики. Мы, новобранцы, как раз закончили обучение, когда немецкие части под командованием генерала Клейста прорвались под Ростовом. И нас без всякого вооружения и обмундирования перебросили рыть окопы вокруг Ставрополя. Немцы наступали стремительно. Когда их передовые части вышли к нашим позициям, меня поразило поведение некоторых наших командиров. Какой там личный пример, героизм! Офицеры схватили мотоциклы, бывшие на ходу, и рванули в сторону Минеральных Вод!

Пешком, в снеговых заносах пришлось отступать и остаткам мотоциклетного полка. Подмогой стали несколько лошадей, «экспроприированных» на разгромленном конезаводе. Но долго попользоваться лощадками не довелось – их вскоре конфисковали милицейские отряды. Не суждено было дойти и до Минеральных Вод. Полк перенаправили в сторону Грозного, а потом – на Терек, где с ходу пришлось копать оборонительные окопы.

- Едва отрыли мы окопы, поперли фрицы с танками впереди,- вспоминает с дрожью в голосе ветеран. – А у нас против этих махин – только винтовки и бутылки с зажигательной смесью, которые быстро закончились. Фашисты, видя нашу беспомощность, безнаказанно утюжили окопы. Сколько товарищей погибло под гусеницами этих машин, оставлявших от солдат кровавое месиво!.. Так бы нас там всех и подавили, но подоспела батарея наших «сорокапяток». К утру атаку ценой жутких потерь все-таки отбили… В этом бою Роман Абрамович был ранен в ногу, попал в госпиталь. Только врачи успели «подремонтировать» ногу, как в госпиталь приехал представитель Бакинского пехотного училища – набирать тех, кто еще остался в строю. После переобучения поздней осенью 42-го Роман Штейн стал пулеметчиком 165-й пехотной бригады, которую перебросили под Туапсе.

- За Туапсе есть станция Индюк, над которой возвышается гора, с которой контролируется едва не половина Северного Кавказа,- рассказывает Роман Абрамович.- Вот эту гору фрицы и штурмовали которую неделю. А обороняли стратегически важную высоту три бригады, в том числе и наша. Немцы в подкрепление к регулярным частям перебросили отборных егерей. На горы они карабкались с жуткой проворливостью, умели укрываться за каждым выступом камня! Остановили их ценой огромных потерь. Больше месяца я сражался на этой горе, пережил три пополнения бригады. Бомбардировки позиций были страшные – к концу боев из горы остался просто холм с плоской вершиной. И все-таки мы его отстояли!

Увы, для Романа Штейна это было последнее сражение. В одном из боев он половину дня пролежал на заснеженном, промерзшем склоне, отбивая атаки врага. И только когда наступила пауза, ощутил, что не чувствует окоченевших ног. Одну из отмороженных ног пришлось частично ампутировать… И о событиях 71-летней давности ему потом всю жизнь напоминала палочка, орден Отечественной войны 1-й степени, медали «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», другие награды.

Несмотря на инвалидность, он нашел себя в мирной жизни. И в этой жизни сбылось юношеское желание паренька, который взрослел под перестук железнодорожных колес. 60 лет назад он переехал к брату в Днепропетровск и, как оказалось, связал свою жизнь с нашим городом навсегда. Закончил Днепропетровский железнодорожный техникум, после которого больше тридцати лет проработал нормировщиком в локомотивном депо. Здесь же встретил свою супруга Изабеллу Александровну, с которой они и поныне являются главной опорой друг друга. Здоровья и долгих лет жизни вам, ветераны!