Письмо о несбывшейся любви

Ее главный герой – успешный и циничный журналист Марк Маронье искренне убежден, что любому, даже самому сильному любовному чувству отведен именно этот, скажем прямо, не очень длинный срок.

Но, к счастью, представители старшего поколения книг Бегбедера не читали, благодаря чему мы порой узнаем о совершенно удивительных и трогательных историях любви, пронесенной сквозь десятилетия, житейские невзгоды и даже войну. Во всяком случае, именно такую романтичную историю нам поведала постоянная читательница «Вечерки» Валентина Гончаренко, которая уже без малого 70 лет (!) трепетно хранит любовное письмо с фронта, присланное ей молоденьким лейтенантом Петром Цветковым, и наизусть помнит безыскусные стихи, написанные на пожелтевшем, истрепавшемся от времени листочке…

- С Петей мы познакомились в начале 1944 года в городе Знаменка Кировоградской области. Я, окончив после школы курсы машинисток, была там в командировке, а Петр – приехал к родителям в отпуск с фронта, восстанавливаться после ранения, - вспоминает Валентина Григорьевна. – Мне было всего 19 лет, ему – 21, и мы влюбились друг в друга с первого взгляда, как бывает только в юности…

По словам Валентины Гончаровой, молодой лейтенант сразу же понравился ей внешне – высокий, красивый, статный, а вот она привлекла его внимание …ботинками 45-го размера.

- Дело в том, что в Знаменке я с еще двумя девочками жила на квартире и один из постояльцев наших хозяев, которого неосмотрительно пустили в дом на ночлег, оказался нечистым на руку и обокрал нас, – рассказывает Валентина Григорьевна. - В частности, у меня он утащил добротные хромовые сапожки – которые, конечно, были моей единственной теплой парой обуви. И вот, на улице тридцатиградусный мороз, снега по колено, а у меня из обувки – одни только выходные «лодочки»…

В итоге кто-то из сослуживцев-мужчин отдал девушке свои старые ботинки сорок пятого размера, которые, чтобы они не сваливались, приходилось набивать и подвязывать бинтами. Именно в таком виде, по словам Валентины Григорьевны, ее впервые и увидел Петя. Но это не помешало парню разглядеть в девушке и красоту, и ум, и веселый нрав. В итоге две недели Петиного отпуска пролетели для влюбленных как один день – все свободное время они старались проводить вместе, а расставаясь, обменялись адресами – ведь им предстояло еще так много узнать друг о друге. Разве могли молодые люди тогда предположить, что встретиться им больше не суждено?..

- Я по работе еще долго была в разъездах и, переезжая из города в город, потеряла адрес Петиных родителей, - рассказывает женщина. – А когда в начале 45-го вернулась домой, в Днепропетровск, то меня дожидалось письмо с фронта, в котором Петр поздравлял меня с Новым годом. В нем были очень трогательные рисунки – как солдат прощается с девушкой и как пишет ей письмо при свете фронтовой свечи, сделанной из гильзы с фитилем. А еще – стихи: о любви, о войне и нашей грядущей встрече. Я наверняка не знаю, кто автор этих строк, но, конечно, мне хотелось бы думать, что их написал сам Петя специально для меня…

А вот обратного адреса в письме не было – ведь на фронте бойцы часто не знали, где они окажутся завтра. Валя с надеждой ждала следующей весточки от Петра, но писем, увы, больше не было - судьба лейтенанта неизвестна ей до сих пор.

В 1947-м году Валентина вышла замуж (кстати, тоже за военного), вскоре у супругов родилась дочка – умница и красавица Татьяна. Но, несмотря на то, что сегодня у Валентины Григорьевны уже подрастают правнуки, она до сих пор трепетно хранит фронтовое письмо, напоминающее ей о первой любви и несбывшихся мечтах юности. Иногда она достает пожелтевший листочек и перечитывает наивные, но такие искренние строчки:

Привет тебе, любовь моя,

Пусть строки этого письма

Расскажут честно о тоске

О доме нашем, о тебе.

О том, что здесь, во всяком бое

Твоя любовь всегда со мной

В огонь и в бой, и в смерть идет,

И вот, как видишь, бережет.

Нам нелегко победу взять,

Еще труднее встречи ждать.

Трудней, быть может, чем тебе,

Живущей где-то вдалеке.

Но встреча эта все же будет

Объятьем теплых жадных рук

И поцелуем жарких губ.