Узник, металлург, журналист

Это человек, хорошо известный в Днепродзержинске, о жизни которого можно написать не просто статью, но объемистую книгу. Несмотря на почтенный возраст и проблемы со здоровьем (особенно подводит зрение), он поддерживает связь с Днепродзержинским отделением Украинского союза узников – жертв нацизма, продолжает интересоваться событиями, происходящими в стране, городе и на родном комбинате.

Иван Савченко родился в семье железнодорожников в поселке Чаплино Синельниковского района, где находилась большая узловая станция. После прихода немецко-фашистских оккупантов здесь была создана подпольная группа, всячески вредившая захватчикам. Немцы сбились с ног в поисках диверсантов, сыпавших песок в буксы вагонов, из-за чего состав, тронувшись, вскоре останавливался.

Шестнадцатилетний Ваня в своем блокноте вел записи о времени прибытия и отправления поездов, из-за чего фашисты заподозрили паренька в связях с партизанами. Хотели было расстрелять, но помешал воздушный налет. Ваню вместе с отцом сначала поместили в карцер, а после отправили в Германию. Как опасного преступника его сначала посадили в одиночную камеру одной из тюрем Гамбурга, а затем переправили в концлагерь Нойенгамме. Здесь над парнишкой стали проводить медицинские эксперименты…

Вот как вспоминал об этом сам Иван Максимович: «На внутреннем сгибе правой руки между кровеносными сосудами с помощью иглы шприца были сделаны глубокие внутримышечные уколы, через которые введен неизвестный мне раствор. Это вызвало острое жжение, чувство непрекращающейся боли, покраснение и посинение, к вечеру появилась опухоль. В последующие дни началось нагноение, превратившееся в открытую рану. Эксперимент, его неизвестность и возможные последствия, кроме мучительной боли, вызывал тяжелые переживания в ожидании самого страшного – смерти. Через несколько дней, когда рана «расцвела», медики приступили к ее излечению, обрабатывая неизвестными мне растворами, засыпая белым порошком. Рана обрастала «диким мясом», потом весьма болезненным образом очищалась от нароста. Ее излечение продолжалось под строгим надзором медиков. Эксперимент продолжался более двух недель и, к моему счастью, завершился благополучно. На всю жизнь на внутреннем сгибе руки остался обширный шрам…»

В этом лагере действовало подполье, участники которого помогли пареньку с нашивкой политзаключенного попасть в группу узников, которых переводили в другой лагерь. Им оказался Бухенвальд. После Ивану Савченко пришлось пройти еще один «круг ада» – подземный концлагерь Дора, представлявший собой целый завод, где руками заключенных изготавливались боеприпасы. За подозрение в саботаже после Доры Иван оказался в четвертом по счету лагере – Заксенхаузене. Шел апрель 1945 года, война близилась к завершению, и фашисты решили погрузить всех узников лагеря на судно и утопить в Балтийском море. Собрав всех заключенных в колонну, их погнали пешком к морю. Эта страшная дорога позже получила название «Марша смерти».

Но Ивану Савченко и здесь повезло: благодаря недосмотру охранников группе узников удалось бежать и вскоре они оказались в расположении войск союзников. После длительных проверок органами НКВД в составе саперных частей ему довелось участвовать в разминировании больших территорий как в Германии, так и на родине. Вернувшись домой, решил связать свою судьбу с Днепродзержинском, поступил работать на Днепровский металлургический завод.

Трудясь в мартеновском цехе, Иван Савченко был активным рабкором газеты «Знамя Дзержинки», причем настолько успешным, что в 1966 году ему доверили должность редактора. А затем он был сотрудником городской газеты «Дзержинець». После выхода на заслуженный отдых Иван Максимович не порывал связей с прессой, с журналистским творчеством, уделял большое внимание общественной работе. В частности, вел обширную переписку с другими бывшими узниками фашистских концлагерей, не раз посещал Германию, где участвовал в различных встречах и конференциях. И, конечно же, затем публиковал об этом статьи в различных изданиях.

Своими воспоминаниями о тех страшных годах Иван Максимович охотно делился с молодежью. Однажды в музее истории Днепродзержинска проводилась встреча И.М.Савченко с учащейся и рабочей молодежью, где присутствовали и ветераны меткомбината. После его волнующего рассказа на глаза ветеранов сами собой наворачивались слезы, а молодые люди сидели неподвижно, как завороженные. Что ж, это вполне объяснимо: кроме леденящих душу фактов из своей биографии бывшего узника, Иван Максимович обладал даром так живо и проникновенно рассказывать, что никто из слушателей не мог остаться равнодушным.

Этот же талант журналиста позволил ему подготовить яркие воспоминания для буклета «Дети в огне войны», подготовленного городским отделением Украинского союза узников – жертв нацизма. Позволим себе привести здесь фрагмент этих воспоминаний.

«Марш смерти» узников Заксенхаузена – это десять дней нечеловеческих физических и душевных напряжений, безграничного, часто безрассудного риска, испытаний на мужество и стойкость, демонстрация единства людей, говорящих на разных языках. Это 19,5 тысячи погибших – заключительная страница истории одного из крупнейших нацистских концлагерей, начатой фашистами в июне 1936 года. За девять лет его существования через Заксенхаузен прошло 200 тысяч узников, более 100 тысяч погибли. Без малого пятая часть из них – за десять последних дней, во время «Марша смерти».

Уместно вспомнить, что через фашистские концлагеря прошли 18 миллионов человек из более чем тридцати стран Европы. 11 миллионов погибли. Каким-то чудом не скатилась с небес и моя звезда, когда я кочевал из гамбургской тюрьмы Фюльсбюттель в лагеря смерти Нойенгамме, Бухенвальд, Дора, Заксенхаузен. Мучительной занозой в глубине души многие годы беспокоило непреходящее стремление поведать людям о кровавых километрах марша, казавшихся узникам бесконечными…

…Годы – что волны у берега моря. Морской прибой изо дня в день невозвратно слизывает с побережья все мелкое, но такое важное, оставляя лишь крупные валуны. Так и годы безжалостно смывают из памяти бывших узников нацизма имена и подробности. Но остаются в душе щемящая боль, горечь утраты друзей по несчастью, да жгучая, не остывающая ненависть к фашизму. Эти чувства не сотрут из памяти никакие годы, приливы драматических событий в сегодняшнем бушующем море, ни даже взаимопонимание и примирение между некогда враждовавшими государствами. Трагедия фашизма не должна быть вытеснена из памяти человечества временем и политическими противостояниями».

Эти строки – выстраданные, пропущенные через душу и сердце. Пока позволяло здоровье, Иван Максимович много сил и времени уделял общественной работе в советах ветеранов – как заводском, так и районном, городском. Стал одним из составителей книги, изданной к 40-летию ветеранского движения. Многие, кто знал Ивана Максимовича лет 30 тому назад, запомнили его худощавую фигуру, стремительную походку, пристальный взгляд, которые как нельзя точнее отражали его внутреннее состояние: принципиальность, честность, бескомпромиссность.

Десять лет назад журналисты «Знамени Дзержинки» в стихотворной форме на страницах газеты поздравили своего бывшего редактора с 80-летием. Там, в частности, были строки, которые хочется повторить и сегодня в обращении к юбиляру и по случаю славного 90-летия:

Летят года, но время не остудит
Ни жар души, ни сердца юный пыл!
Так пусть энергии и бодрости прибудет,
Чтоб юбилей еще круглее был!

Днепровский металлургический комбинат